Он проводил гостей в дом, на второй поверх, в горницу, в которой всегда останавливались гости войта. Гостеприимно распахнув дверь, улыбнулся:

— Располагайтесь, будьте как дома! — и умчался помогать подавать на стол.

Комнату гостям отвели просторную, светлую. Большие окна затянутые бычьими пузырями сейчас открыты настежь, свежий ветерок теребит неяркое пламя лучин закрепленных по углам. Вдоль стен широкие лавки с наваленными шкурами — хоть сейчас ложись спать! — перед одной лавкой широкий стол, полы сверкают свежими досками, сразу видно заботливого хозяина, что подновляет дом, не дает завестись гнили.

— Ярко, — негромко позвал Велимудр, опускаясь на лавку. Сухое дерево жалобно затрещало под тяжелым телом, но выдержало, на совесть ладили. Развалится под гостем, это ж позору не оберешься!

— Тута, ить, я, — отозвался тот, высовываясь из окна, во все глаза рассматривая праздничное пиршество. — Сделать чо надо?

— Отдыхай покуда. Но будь рядом. Кто знает, как обернется, может и понадобишься. А нет, так и все равно сиди, нечего тебе за столами рассиживать.

В этот момент двери горницы распахнулись, вбежали румяные, кровь с молоком, девки. Торопливо развернули на столе скатерку, косясь на гостей, не пожелавших присоединиться к гуляющим на дворе. И если верховный волхв особого интереса не вызывал, то его статный и светловолосый ученик вертлявым балаболкам пришелся куда как по душе. Одни синие как ясное утреннее небо глаза чего стоят! Да лицом пригож, скулы высокие, губы пухлые, нежные, а нижняя челюсть твердая, тяжелая, знатный будет муж, когда в возраст войдет. Постреливая глазами в его сторону, девки хихикая и перешептываясь, принялись накрывать на стол.

Когда стол начал потрескивать под тяжестью угощений, Велимудр недовольно кашлянул:

— Хватит, хватит. Нас же двое всего, а тут на десяток натаскали… Куда?! — он схватил за руку девку направившуюся к двери с блюдом, на котором еще шкворчал только вынутый из жаркой печи поросенок.

— Дык, сами же сказали, что хватит.

— Это поставь. У меня ученик прожорливый, все сметет.

Яросвет вскинулся было, покраснел от возмущения, но махнул рукой: уж больно любил Велимудр подшутить над ним, пусть тешится, а от него не убудет.

Степенно сев за стол, он приступил к трапезе, одним глазом наблюдая за наставником. Даже в том как он ест можно углядеть бывшего могучего воина. Кости так и трещат на крепких зубах. Рыба и мелкие птички горстями исчезали в бездонной пропасти рта, залитые водопадами чистой ключевой воды, не признавал волхв хмельных напитков, и Яросвету не дозволял. Поросенок средних размеров, исчезал со скоростью брошенного на раскаленную плиту куска пчелиного воска. И при всем при этом взгляд старика оставался задумчивым и чуть грустным.

Когда перед Велимудром исчез второй поросенок Яросвет задумчиво, как бы про себя пробормотал:

— Ученик у него прожорливый, а сам второго порося со всеми костями умял.

За эти слова он получил такой сердитый взгляд, что предпочел подвинуть поближе к себе блюдо с жирным гусем, начиненным яблоками и гречневой кашей и погрузился в изучение состава данного блюда. Во время этого занятия ему в голову пришла великолепная мудрость что иногда лучше жевать, чем говорить, и уже открыв рот, что бы сказать это наставнику, вспомнил его взгляд и… Решил последовать своей неизреченной мудрости.

Не смотря на грозу, празднование проходило шумно. Над столами загодя сколотили навесы, что бы дождь не заливал кубки с медом. Под такими же навесами жарились поросята и пара быков. Запахи по всему подворью плыли оглушающие, сбивающие с ног не хуже удара боевого молота. Столы ломились от дичи. Тут и там раздавались поздравительные крики, громыхали кубки. Кто-то затягивал хвалебные песни, и не успела взойти луна, как мало кто уже мог вспомнить по какому поводу все собрались в доме войта.

Только несколько человек на этом празднике веселились через силу — войты соседних весей. Каждый из них старался понять, что могло случиться, если сам Верховный волхв будет держать с ними совет. Все больше хмурились лица старейшин. Не к добру это, ох не к добру. Украдкой бросая взгляды друг на друга, пожимали плечами и хмурились еще больше.

Гроза давно закончилась, но дождь продолжал моросить наполняя воздух противной сыростью. Те, кто напраздновавшись сползали под стол, неминуемо попадали в холодную лужу, что быстро помогало им придти в себя и продолжить праздновать с новыми силами.

Назад за стол они выбирались уже грязные по-уши и спустя какое-то время постороннему могло показаться, что на застолье собрались все лешие и водяные окрестных лесов. Да что показаться! Один раз, и правда, маленький лешачок, видно приняв гуляющих за своих подошел к столу. Но увидав свою ошибку со всех ног припустил в сторону леса. Ему в след засвистели, затопотали, но большая часть гостей была уже в таком состоянии, что начинали гонять собственных леших, показывающих языки из-за чарок, поэтому о маленьком лешачке моментально забыли.

Войт Брячислав нехотя встал из-за стола. Почти вместе с ним встали и соседские войты. Как ни хотелось им оттянуть этот неприятный миг, но медлить больше нельзя. Молча, хмуро переглядываясь, прошли к дому Брячислава, поднялись на второй поверх. У двери в гостевую горницу сидел Брунька, дожидаясь не понадобится ли гостям чего, так он мигом и принесет. Увидев хозяина, он вскочил, низко поклонился, такое событие ведь в семье. Брячислав ответил рассеянным кивком и вступил в горницу.

Все так же не прерывая молчания вошли остальные войты, поклонились волхву, сели напротив. Все как один невысокие, но поперек себя шире. Вроде увальни, да только знал Яросвет, что каждый из этих увальней медведя заломать может. Все бородатые, только у Брячислава борода короткая — молодится войт. Буравя лицо Велимудра испытующими взглядами, пришедшие выжидательно молчали.

— Кхм… — откашлялся Брячислав — Мы знаем, верховный волхв, что просто так ты не приходишь, и потом твой намек сегодня… В общем, говори, что к чему. Что случилось?

Велимудр молча смотрел на присутствующих, как бы прикидывая, стоит говорить или нет. Потом покачал головой и неторопливо начал:

— Я собрал вас здесь, войты, что бы сообщить неприятную весть. Третьего дня к старейшинам приходил Сварог собственной персоной…

Повисла звенящая тишина. Ошарашенные войты смотрели на волхва как если бы он встал на голову, и подрыгал ногами. Да где это видано, что бы верховный бог приходил к смертным? Выдержав паузу, Велимудр продолжал:

— Сварог обратился к нам с просьбой. Светолика, его дочь, попала в беду…

При этих словах, даже у Яросвета отвалилась челюсть. Доводилось ему слышать о Светолике, дочери Сварога от земной женщины. Говорили, Сварог в ней души не чает! Кто ж на такое злодейство мог осмелиться?!

— Вот оно как, — прервал наконец молчание Брячислав, — ну а мы то, как можем помочь? Не след нам в дела богов соваться. Им то что, а вот нам точно голов не сносить.

Он оглянулся на остальных, ища поддержки. Те согласно закивали, всем видом показывая, куда мол, нам с богами тягаться.

— Да и коли помощь нужна, — продолжал ободренный поддержкой Брячислав, — так это не к нам, а к Великому Князю. У него и богатыри всякие и дружина отборная. Все как один подвигов ищут…

— Угу, — в тон ему, продолжил Добросвет, войт Полесной веси. Здоровый, похожий на медведя мужик, если только можно найти такого широкого в кости медведя. — А нам геройства ни к чему. Мы ж люди простые. Воевать не обучены. Мы больше зверье бить по осени, да пахать по весне.

— Это вы то простые?! — голос Велимудра аж зазвенел от негодования. — А то что почитай половина богатырей княжеских из ваших весей вышло? Да что богатыри! Ты Добросвет, сам по молодости пятерых змеев дубиной забил! Да любой княжеский богатырь о таком бы в каждой корчме!.. А он говорит простые!!!

— Да рази то змеи были? Так, мелочь, — смутился Добросвет. — Да и потом, напуганные они были, их хоть руками дави…